Я в море информации
Бываю сильно пьян
Процесс регенерации
Ползет как таракан

В моих коммуникациях
Все тот же абонент
В режиме вентиляции
Рабочий инструмент

Восьмая дегустация
Индийский океан
Сплошная релаксация
Зеленых обезьян

Ночная инкубация
Неспящий аргумент
Взрывная деформация
Бесспорный документ

Продукт реализации
Пустой как барабан
Под вой сигнализации
Захлопнулся капкан

Сплетаясь знаками таинственных соцветий,
Сливаясь в звон колоколов,
Впиваясь в стон полночных междометий
Она пришла ко мне из снов.

Сверкая холодом каленой стали,
Лаская сердце изнутри
Явилась та, которую искали,
Но так (доселе) не нашли.

Изгибы тонких, плавных линий
Так упоительно близки
Вдыхал я запах белых лилий
Пьянящий аромат тоски.

И я смотрел, мне кажется веками
В глаза богов, в глаза самой любви.
Её холодных губ дотронулся губами.
Тихонько прошептал «Не уходи!»

Скажи кто ты? Ты сказка или сон?
Останься навсегда со мной.
Тебя назвали испокон
Недосягаемой мечтой.

Она сказала: «Человек,
Не многим я пришла такой.
Так знай, что ты прожил свой век
И что теперь уйдешь со мной.

Так вот какая смерть мне послана судьбой
Ты в сердце мне вошла. Зажгла во мне огонь.
И если дашь мне час, лишь краткий миг с тобой,
Пусть Боги обвенчают нас, будь верной мне женой.

«Ну, что же будь по-твоему, тебе я отдана.
Любовь твою сто крат верну» - ответила она.
И в этот час я так любил, как могут только боги.
Я в этот час про смерть забыл. Я целовал ей ноги

Абакан +1 В рядах творцов пополнение

Аби, первое - сплошная  абстрация, второе - легкий романтический декаданс. Оба красивы. Но первое - сильнее.

Так получается порой,
Что реки в море не впадают.
И что за серым пыльным мхом
Алмазы-время пропадают.
А горы тыча в небеса
Своими пиками стальными,
Проносят память, чуть дыша,
Скрывая вечность в клубе дыма.
И молодой зелёный дуб
Прикинуться бы рад мудрейшим,
Чтоб помнить вкус любимых губ,
Но миг не даст ему надежды.
Так получается порой,
Вулканы лаву извергают.
И погребая под собой
Они на жизнь что-то скрывают.
А воздух, тлея на ветру,
Не может разрешить сомненья,
Кому отдаться по утру,
И надо ли в огонь поленья.
А звёзды мимо пролетят.
И с ветром горным умирая,
Напиться б рады из реки,
Но в лаве жажду утоляют.

***

Неизбежно правит миром потускневшая свеча.
Я скучаю, мерно плача. Без тебя болит душа.
Ты не друг и не родитель, не возлюбленный, не брат.
Незнакомый покровитель, не имеющий наград.
Тихо сядешь на перила, пролетая на этаж.
Мне не грустно, мне тоскливо. Бесподобный эпатаж!
Разукрасив небо пеплом, расплескаешь горсть монет,
А потом, треща мобилой, кинешь пачку сигарет.
Несравненная погибель уменьшается в руках.
Мне приятно, мне обидно. Развеваем её прах…
Ты скользнёшь, а я замечу, что лечу с тобою. В след.
Ничего прекрасней в мире не случалось. Его нет!
Пролетая за картинно-выгнутым рассветным днём,
Оглядевшись расплескаю чашу с мнительным огнём…
А потом меня покинет мой проверенный кумир,
За окном зальётся светом обалдевший старый мир.

это сном навеяло))

Отредактировано indis (2007-09-19 19:01:55)

сны это такое дело, Дюф)) так что, нас уже двое)

Но, но, но, попрошу не наезжать на доблестных некров!!!
А вообще то здорово

У нас снег) вот, вспомнился детский стишок, своему мелкому двоюродному брату его написала, давно-давно ещё, а вспомнилось только сейчас)))

Снег кружится, снег танцует,
Снег узорами рисует
То, что было, то, что будет,
И тебя он не забудет!
Всё расскажет он тебе:
То, что будет по весне,
То, что было в январе,
Что случится, кто забудет,
Кто тебя ещё полюбит…!

За окошком хорошо:
Всё, всё, всё белым-бело.
Вот снежинка, вот комок,
Вот сугробы, вот каток!
Ничего снег не боится,
Всё узорами кружится,
В вихре белом заметает
И по улицам катает!
По-весне лишь только тает…
А со следующей зимы
Заново всё начинает!

Отредактировано indis (2007-11-15 17:46:02)

Светлый мальчик эльфийский
С горящими ярко глазами,
Не заметив, бежал
Мимо орчихи старой в засаде,
Но она на него не напала,
Лишь нервно подернув плечами,
Комаров-кровопийцев
и мух от себя отогнала.
Ночью снился ей сон,
Что она молода и красива
Что не орк, а эльфийка -
Волшебница с белою кожей.
Только это лишь сон
Нет на свете той сказочной силы,
Что видения орчихи
сделать реальными сможет.
И, проснувшись наутро,
Она неподвижно лежала
И смотрела вперед, не моргая,
Невидящим взглядом.
А душа, подбирая слова
Паутину вязала,
Отравляя смертельным
но медленным ядом.
Ты, не зная, нарушил
Мою территорию сердца,
И предательски сердце
В груди тяжело бултыхнулось.
Я везде за тобою пошла бы,
Но некуда деться -
На полжизни с тобой
Наши весны,
Увы, разминулись.
Безысходность безвыходность.
Как бы душа не томилась,
Ей не в силах унять
Заболевшие старые раны.
Ты не мне предназначен.
И что бы ночами не снилось,
Я твоею уже никогда
В этой жизни не стану.
Лучше съем…

Юный орк, на обрыве высоком стоящий,
Наблюдает за демоницей парящей.
Оружие пока что опущено
На землю всеми цветами цветущую.
Ее волосы треплет ветер,
Ее крылья застлали небо,
Она прекраснее всех на свете!
Он никогда так счастлив не был!
Край неба полыхает над сопками…
А демоница смотрит пристально
На лицо его, такое далекое,
На лицо его, такое близкое,
Такое зеленое…

Каждый вечер молодой орк делал пробежку вокруг стен города. Остановившись в каком-нибудь укромном уголке, он отрабатывал приемы боя, изрядно изматывая себя упражнениями. Воевода хвалил его за это. Среди воинов клана он был лучшим, самым сильным, самым выносливым и отважным. Его упорство в занятиях спортом веселило друзей, которые предпочитали вечером завалиться в кабак и потискать хорошеньких темнокожих грудастых эльфиечек. Они постоянно звали его с собой, но он угрюмо мотал головой и только усерднее тренировал себя. Недруги судачили за его спиной и распускали сплетни, о том, что возможно эта гора мышц тяготеет к нежным светлоухим мальчикам. Никому было невдомек, что на самом деле, он просто никогда прежде не знал женщин. В любом бою он вырывался вперед, никакие враги никакие монстры не страшили его так, как страшили прекрасные глаза зеленокожих оркесс. В клане ему нравилась одна из них. Но он не мог найти в себе сил, посмотреть ей в лицо, прямо и открыто, лишь иногда, в сражении или на тренировках, украдкой он любовался ее грациозными движениями. А когда порыв ветра или дождь прилеплял к ее телу робу, очерчивая упругие округлости, впадинки и выступы точеного тела, в его груди и во всем теле разгорался такой пожар, что, зазевавшись, он пропускал удары. И только боль, нанесенная противником, отрезвляла его. Вернувшись домой, и, перевязав раны, он тяжело валился на подстилку и засыпал богатырским сном. Но и сны не приносили долгожданного покоя. В них царила она. В них она любила его. Обнимала его и целовала своими сладкими устами. И проснувшись ночью от мучительного и сладкого оргазма, он, сконфузившись, на цыпочках пробирался между храпящими тушами соклановцев и опрометью бросался к клановому водохранилищу. И еще больше смущался, когда утром слышал на улице брань кланового повара, пришедшего за водой.

В этот вечер он бежал мимо озера по дороге опоясывающей город. В голове лениво шевелились мысли. Солнце огненным шаром все больше клонилось к земле. Длинная оранжевая дорожка сверкала бликами на воде. Легкий ветерок сминал поверхность озера в легкую рябь. Он бежал и молился Паагрио, молился о своих друзьях и врагах, молился о кланлидере и о воеводе, и о клановом поваре. «Надо будет помочь ему набрать воды в хранилище» - подумал он и покраснел. Остановился, спрятал лицо в ладони и постоял так немного, пока кожа лица и уши не перестали пылать.
Вдруг тихий всплеск послышался от воды. Побережье обрамляли густые заросли дикой малины выше человеческого роста. Орк пригнулся, и очень осторожно разводя ветки в стороны, стал высматривать источник звуков. Когда его глаза нашли то, что искали, сердце так больно бултыхнулось в груди, что если бы оно было железным, то вылетело бы наружу.
В воде, прозрачной как слеза младенца, нифритовой статуэткой, стояла та, которую так желали его тело и его душа. Высоко подвязав тяжелый узел волос, она плавными движениями намыливала мыльным корнем шею и плечи. Дыхание орка стало шумным и прерывистым. Сердце бешано колотилось в груди, а чресла ныли от внезапного прилива крови. Ах, как бы хотелось ему быть сейчас тем самым мыльным корнем в ее руках… Вот ее ладони опустились ниже, обводя и нежно массируя упругие полушария. Темные соски набухли и напряглись. Орк, нервно сглотнул и чуть не взвыл от желания. А ее руки уже намыливали животик и бедра. Вот пальчики с мыльным корнем скользнули в развилку между стройных ног и стали елозить там… Орочка закрыла глаза и, закусив губку, обхватив пальцами левой руки сосочек, стала теребить его и постанывать…  И орк не выдержал и, сцепив зубы и сжав кулаки, зажмурил глаза, а когда открыл, она уже плыла, мощными гребками рассекая гладь озера. Заплыв довольно далеко, так далеко, что он уже стал беспокоится, она перевернулась на спину и поплыла к берегу. Вода прекрасно держала ее, и она скользила неторопливо, и струи нежно обмывали ее, лаская. Зеленые холмики грудей вздымались над поверхностью как два островка. Орк смотрел на них и не мог оторвать взгляда. Коснувшись дна ногами, она развернулась и стала медленно выходить из воды. Плечи… Грудь… Нежный плоский животик… Влажный треугольничек волос…
Орк отпрянул назад. Ветка с громким хрустом переломилась под его ногой. Орчиха остановилась и напряглась, вглядываясь в кусты. «Кто там?» - спросила она, «Выходи, кем бы ты ни был!» Орк с замиранием сердца сделал еще шаг назад. «Милый?» - вдруг спросила она, и улыбнулась, пытаясь разглядеть спрятавшегося.  Отчаяние и ревность как снежный ком свалились орку на голову, захлестнули душу как удар хлыста. Он развернулся, и как раненый зверь, побежал, не разбирая дороги прочь.
Отбежав приличное расстояние, он без сил упал на землю, с яростью ударив по ней кулаком.
И глухо зарыдал, сотрясаясь всем телом, первый раз в жизни.

Ночью он пришел в палатку к старухе шаманихе. Старая орчиха внимательно посмотрела ему в лицо и спросила: «Чего пришел?». Ему так много хотелось сказать, но он робел, топтался у порога и не смел произнести ни слова. «Ну, так сначала соберись с мыслями, а потом приходи» - сказала она и отвернулась. «Старуха дай мне яду!» - выпалил он. Шаманиха опять внимательно посмотрела на него: «Нет, я не дам тебе яд. Ты должен понимать, что твоя смерть или смерть кого-либо из сородичей принесет большой убыток клану. Наш клан сейчас переживает не самые хорошие времена, и каждый его член для нас бесценен, особенно такой, как ты». «Тогда дай мне какой-нибудь травы, чтобы унять боль в груди. Иначе я сойду с ума». «Знаешь, что я скажу тебе? От той боли, что сжигает тебя изнутри, есть средство. Но лекарем себе ты должен стать сам. Продолжай любить вопреки всему, благодари Паагрио за саму возможность любить и переживать эти чувства, стань другом той, которую любишь, и кто знает, возможно, когда-нибудь, фортуна повернется к тебе лицом».

Удивился и обрадовался увидев мое детище в другой теме на Вашем форуме. Коммент к рассказу можете почитать в теме оркам ЛА.

Отредактировано Tuxorpom (2007-12-12 06:13:35)

Тих, без вариантов, ты крут)) восхитилась)

Круто рисуешь

Всем привет.
А я рисовал
Но только ерунду, сейчас нет.
Мне просто понравилась тема.
Красиво...

О Элберет Гилтониэль!
Сереврен Айя Мириэль! (с)
Откуда это? Жду ответа знатоков

Отредактировано Antay (2007-12-13 23:50:50)